Дверь с той стороны [Сборник] - Страница 117

117

— И вы хотите уверить меня, что он сам, своими руками…

— К чему? У него есть ремонтные роботы. Кстати, именно поэтому он не стал использовать их на ремонте: нужно было, чтобы люди сами боролись за свою жизнь. Да, он, конечно, любит корабль и, разрушая его, испытывал, наверное, настоящую муку. Но людей он любит все-таки больше.

Физик зашел в центральный пост.

— Капитан, разрешите воспользоваться «Сигмой»?

— Пожалуйста, компьютер все равно простаивает. А что вы задумали?

— Да так, чисто теоретические соображения. Кстати, какова мощность наших синтезаторов при экономичном режиме работы?

Капитан открыл шкафчик и вытащил из него плоскую коробку. Отобрал нужные кристаллы.

— Здесь все о синтезаторах. Разберитесь сами.

— Давайте, — Карачаров сунул кристаллы в карман. — Капитан…

— Да?

Физик помолчал.

— Хотя — не надо, — сказал он непонятно, повернулся и вышел.

Капитан снова повернулся к пульту и уставился на неподвижные указатели приборов. Внезапно встал. Решительно направился к выходу. Остановился. Вернулся. Сел.

— Ну, нельзя же так! — почти выкрикнул он.

Сейчас уже стало ясно, кто был прав, и надо было — и стыдно было идти к Зое с повинной; он вспоминал ее осунувшееся лицо и думал, каким может быть ее ответ.

Физик мерил шагами прогулочную палубу. Наверное, за эти несколько часов он прошел здесь уже не один десяток километров. Внезапно он остановился, вскинул кулаки, словно готовясь обрушить их на что-то.

— Десять в двадцать первой! — крикнул он, хотя никого другого здесь не было. — Это невозможно! Надежды нет!

Он разжал кулаки, провел ладонью по лбу.

— Ты спятишь, — сказал он сам себе. И тут же ответил: — А что делать? В двадцать первой степени! Но ведь иного пути нет?

Махнул рукой. Постоял, покачиваясь на каблуках. Сказал:

— Да, тут впору свихнуться.

Через несколько секунд он стучал в дверь Зои. Она подняла на него грустные глаза, казавшиеся особенно большими на ее похудевшем лице.

— Нужна ваша помощь, — сказал он. — Иначе я заболею окончательно.

Зоя чуть заметно усмехнулась.

— Новый способ атаки? Не надо, я больше этого не стою.

Он сначала даже не понял. Потом покраснел.

— Вы сейчас куда красивее, чем тогда, — сказал он убежденно. — И не только. Вы просто лучше.

Она медленно покачала головой.

— Так чего же вы хотите?

— Вы разбираетесь в навязчивых идеях? Слушайте внимательно, сейчас я изложу вам одну. Если окажется, что я просто сошел с ума, то постарайтесь, ради всего светлого, изолировать меня сразу же. Договорились?

— Бедный мой! — сказала она. — Я ведь ничего не понимаю в ваших идеях!

— Это и хорошо. Если вы, неспециалист, не поймете, значит, идея никуда не годится. Готовы? Слушайте…

Капитан вошел в инженерский пост. Рудик сидел там и пил какую-то бурду, морщась и вздыхая.

— Не спится, капитан?

— Пойдем, сделаем обход. А то мы распустились в последнее время.

— Понимаю, — сочувственно сказал Рудик. Был не час обхода, но если некуда деться… — Осмотрим, кстати, тамбур. Сашка докладывал, что разнес автомат вдребезги. Была такая ситуация…

Они спустились и осмотрели автомат. Собственно, смотреть было не на что.

— Ремонту не подлежит, — сказал инженер уверенно. — Да нам все равно выходить не придется. Так что переживем.

— Ну? — усмехнулся Устюг. — А вдруг кому-нибудь захочется прогуляться на лоне природы?

Рудик серьезно ответил:

— Открыть мы еще могли бы — в случае крайней необходимости: просто вырезать. Но тогда внутренняя пластина осталась бы заблокированной навсегда.

Капитан медленно провел ладонью по гладкому металлу.

— Хорошо, — сказал он, — что нам не придется открывать.

— Я поняла, — сказала Зоя. Теперь она сидела, забравшись на диван с ногами. — Но разве обязательно сразу — такую громадину? А если начать с небольшого?

— Я думал об этом. Пусть не Земля; пусть придется оста-новиться на радиусе хотя бы в пятьдесят километров — даже и тогда, при использовании синтезатора на полную мощность, при ограничении всех других потребностей, — при всем этом счет пойдет на тысячи лет.

Он умолк, подпер голову руками. Зоя вздохнула.

— Да. Это очень долго… — жалобно сказала она.

Физик кивнул.

— Ничего другого я не вижу, — пробормотал он. — И ни о чем другом не могу думать. Просто лопается голова… — Он протянул руку и коснулся ее пальцев — почувствовал, как они дрогнули. — Зоя… Я не хочу уходить отсюда. От вас. На этот раз… Поймите же!

Она молчала, и он испугался.

— Надо ли говорить вслух, как я люблю вас?

Зоя долго смотрела на него, и ему почудилось, что в ее глазах он видит слезы.

— Конечно, надо, — тихо сказала она. — Говорите об этом и заставьте меня поверить. Я хочу верить…

— Тогда я выключу плафон, — сказал он. — Вы ведь светитесь собственным светом.

— Вам предстоит разочарование.

— Нет. Просто свет этот вижу один я.

В этом Зоя не была уверена, но вслух не произнесла ничего; да и зачем? Любовь не доказывают и не опровергают, в нее верят или не верят — и все.

— А физик, кажется, что-то придумал, — сказал капитан Рудику, когда они, завершив свой внеурочный обход, шли пассажирской палубой. — Мысли-то у него бывают дельные. Я буду спать спокойнее, если услышу, что у него на уме.

Он постучал в дверь каюты. Ему не ответили.

— Спит, — сказал Рудик.

— Придется завтра, — сказал капитан. — Он стукнул еще раз и нажал. Дверь отворилась. Каюта была пуста. — А, его нет, — сказал капитан. — Пойдем.

117